Глава из книги воспоминаний Кристофера Робина Милна «Зачарованные места». Перевод и примечания: журнал «Батя».

Читайте также: Алан и Кристофер Милны: испортил ли Винни-Пух отношения сына и отца?

Писатель Алан Милн с сыном Кристофером Робином.

Я закончил предыдущую главу, рассказывая о Бевисе*. Чтение этой книги напоминает вечер в местном кинотеатре: неважно, в какой момент вы пришли site; если вы заинтересовались или ваше сиденье достаточно удобно, вы можете снова посмотреть все с начала.

Мне всегда было трудно перестать читать Бевиса. Это закольцованная книга, последняя глава — это глава перед первой; и нужно приложить немало усилий, чтобы сказать «хватит» и положить ее обратно на полку. В детстве, конечно, я просто останавливался, когда каникулы подходили к концу, а потом снова начинал в следующие.

Книга лежала на моей прикроватной тумбочке в Котчфорде**, и я читал ее каждое утро, ожидая, когда отец появится и объявит, что ванная свободна.

Я упоминаю об этом, чтобы объяснить, почему, хотя достаточно подробно рассмотрел книгу в предыдущей главе, она появляется и в этой.

Однако сейчас меня интересует не мальчик Бевис, а его отец, губернатор. Бевис, Джеффрис и читатель, я думаю, глубоко осознают жизненно важную роль, которую играет губернатор, хотя как персонаж он почти не появляется. Но для Бевиса он был всем, чем должен быть отец: по-настоящему заботился о своем сыне; стремился поощрять в нем самостоятельность и инициативу; знал, что мальчик лучше усваивает то, чему учится сам; был готов позволить ему риск; верил, что отца важнее чувствовать, чем видеть, а самому ему следует наблюдать, но редко вмешиваться.

Он вмешивается только дважды: сначала, чтобы научить мальчиков плавать, а затем (понаблюдав за их тщетными попытками) – чтобы дать им совет.

Я во многом отличался от Бевиса, а мой отец еще больше отличался от губернатора. Но у двух мужчин было одно общее: они доверяли своим сыновьям.

Однажды приятельница моих родителей обедала с нами и спросила, чем я занимаюсь весь день. Отец ответил за меня, что я много времени провожу, просто блуждая.

— Вы его отпускаете, куда он хочет?

— Да.

— Вы не боитесь, что он может оказаться в опасности?

— Нет. Он знает, как о себе позаботиться.

Есть сотня способов, которыми мальчик может травмировать – если не убить – себя. Чем больше в нем авантюризма и инициативы, тем больше способов он найдет. Если защитить его от ста из них, он обязательно найдет сто первый.

Хотя большинство мужчин могут, оглядываясь на свое детство, содрогнуться, большинство мальчиков действительно остаются более или менее невредимыми, и мудрый отец – это доверчивый отец. Доверие моего отца было настолько естественным, что я никогда не задумывался о нем или о тревоге, которая, должно быть, часто стояла за ним. Возьмем, к примеру, следующую историю: историю моего пистолета.

Однажды мы с Робином (Робин был моим другом: нам обоим было около девяти лет в то время) играли в саду возле Музея естественной истории в Лондоне, и заметили другого мальчика, который стрелял из пистолета. Наше внимание привлек звук. Потому что это был не слабый хлопок пистолета, а оглушительный взрыв — вполне реальный. Мы подошли поближе. Он выстрелил снова — это было очень впечатляюще. Мы спросили, можем ли мы посмотреть на пистолет, и он с гордостью показал. Мы спросили, где он его купил, и он нам рассказал.

У Робина были родители, которые обычно не говорят «нет». Поэтому было решено, что действовать надо через них. И вскоре были изготовлены два пистолета и две коробки холостых патронов, по одной на каждого из нас. Опробовать их меня пригласили в Ричмонд-парк; и пока его мать сидела на траве среди остатков нашего пикника, мы с Робином сражались с его отцом за упавший ствол дерева. В конце его отец сказал: «Если бы это были настоящие пистолеты, я бы был весь изрешечен пулями». «Изрешечен пулями» – какие чудесные, памятные слова.

Год или два спустя, в Котчфорде, я смотрел на свой пистолет, и он по-прежнему мне нравился. Он был маленький, простой, но добротно и надежно сделанный. Из него можно было стрелять в упор по врагу без особого риска, потому что он стрелял вниз через отверстие на нижней стороне ствола возле наконечника. Сам наконечник был заблокирован. Таким образом, его невозможно было зарядить ничем, кроме холостых патронов (что было жаль), если, конечно, не отпилить наконечник. У меня был напильник — и я принялся за работу.

Напильник довольно легко резал металл, и вскоре все было готово. Я зарядил холостым патроном и вставил в ствол три или четыре канцелярских кнопки. Шкаф, в котором я хранил инструменты, был отличной мишенью. Стоя в ярде или двух от него, я нажал на курок. Шум  был оглушительным. Я посмотрел на шкаф и с удовлетворением увидел, что он прошит кнопками. Это было хорошее начало. Следующим шагом было позаботиться о патронах получше.

На такой случай существовал Гараж Митчелла. Два брата, управлявшие им, – один толстый, другой худой – были подходящими союзниками в таких вопросах.  Танбридж-Уэллс, и Ист-Гринстед*** были вне досягаемости для меня, и мне было не обойтись без чьей-либо помощи. Но вот моя просьба – скорее всего через миссис Уилсон**** – была передана в гараж, и в конце концов (о, прекрасный день!) пришло сообщение, что патроны ждут, когда я их заберу.  Я сунул пистолет в карман, позвал Пэт (дочь миссис Уилсон), и мы вместе двинулись в путь.

Гараж Митчелла представлял собой большое строение, похожее на сарай, в котором помещалось множество машин, но на этот раз он был более или менее пуст. Патроны выглядели вполне неплохо, из концов торчали круглые свинцовые пули. Стоя посреди гаража, я стал заряжать пистолет, но у меня возникли небольшие трудности с тем, чтобы патрон вошел прямо: он прошел большую часть пути, и его заклинило. Слегка ослабив винт, я смог заставить затвор закрываться и нажал на курок. Громкий взрыв,  вспышка и сильное покалывание в руке. Я с криком уронил пистолет и обнаружил, что тыльная сторона моей руки вся в порохе и крови. К счастью, повреждения были не серьезными, и я опять занялся пистолетом. Что пошло не так? Я сразу увидел. Отверстие в стволе было недостаточно большим. Вот почему я не смог правильно вставить патрон. Нужно было подумать об этом раньше. Пуля застряла, и произошел взрыв. Беда! Я отдал пистолет мистеру Митчеллу. Что он мог бы сделать? Удастся ли расширить ствол? Он посмотрел, сказал, что думает, да, и мы вместе пошли в его мастерскую. Когда ствол был просверлен, патроны подошли идеально, и я был готов попробовать выстрелить еще раз, мистер Митчелл, к моему удивлению,  сказал: «Нет, нет. Пожалуйста! Не здесь!» — и поторопил меня на улицу. Так что я сделал свой первый выстрел по дороге домой в ворота, на которых была надпись «Частная собственность».

Теперь пистолет работал прекрасно, и я мог стрелять из него во что угодно, но только по неодушевленным предметам. Ни отец, ни я никогда не видели удовольствия в убийстве и ненавидели тех, кто видел. Так что в основном я целился в деревья, иногда давал Пэт попробовать тоже, а однажды даже позволил отцу. Я прицеливался и обычно промахивался. Пистолет оказался не таким точным, как я надеялся. Видимо, нужны были прицелы. Так что я сделал мушку и прицел из проволоки, накрутив ее вокруг ствола и приклеив. Затем я нашел старую фанерную мишень, отнес ее к реке и повесил на ветке дуба.

Я выстрелил, ожидая, что мишень будет сбита, но ничего не произошло.  Промазал? Я подошел ближе и снова выстрелил. Опять ничего. Это было очень досадно. Должно быть, мой прицел был плох. Я подошел еще ближе… и увидел две небольшие дырочки в фанере и  был в восторге.

Это был мой пистолет, год или два он доставлял мне огромное удовольствие. А однажды за завтраком отец сказал: «Вы помните Джона Уэзерелла? Я слышал от его отца, что он потерял глаз. Он играл с ружьем, и оно выстрелило ему в лицо». Я почувствовал как похолодело у меня в животе. Я играл с Джоном в крикет, он был отличным игроком, одним из моих кумиров. «Конечно, он мог бы и дальше играть в крикет. Как известно, можно играть и с одним глазом. Но его отец не хочет, чтобы он играл снова». Возникла паузу, во время которой эта ужасная история дошла до каждой клетки моего организма. Затем мой отец очень мягко добавил: «Вот почему мне всегда не особенно нравился твой пистолет».

Больше не было сказано ни слова, да и не нужно было еще что-то говорить. После завтрака я положил в карман пистолет, коробку с патронами и отвертку и пошел к реке. Я выбрал место поглубже и стал бросать патроны по одному, разбрасывая их подальше друг от друга. Затем с помощью отвертки я разобрал пистолет. Получилось пять частей, и я пошел вдоль берега, выкидывая их в пять разных мест так, чтобы они никогда больше не смогли быть собраны вместе. Я бросал их в воду и смотрел, как они тонут.

Затем я вернулся домой.

Примечания:

*Книга английского натуралиста и писателя Ричарда Джеффриса «Бевис: история мальчика». Кристоферу Робину ее дал отец: «я помню, как он это сделал, — писал Милн-младший в другой главе, — сказав, что это подарок от моего деда и что я достаточно взрослый, чтобы получить от чтения такое же удовольствие, какое книга доставляла ему».

**Усадьба Милнов, в которой были придуманы приключения Винни Пуха и рядом с которой находился лес, в котором жил он и другие герои книги.

***Ближайшие крупные населенные пункты к Котчфорду.

****Работала кухаркой в доме Милнов.